Взято здесь.
paincastle.ru/bdsm_story/877-lyubimaya-statuyet... Любимая статуэтка мистера Шарка
читать дальше…В Клубе Ольга состояла уже лет пять, и была человеком известным, хотя особым авторитетом не обладала и постоянного партнёра не имела. Так, богатенькая сучка, из Свободных, ищущая «остренького». К тому же би-свитч, то есть дамочка, любящая поиграть «в рабыню» и, ради развлечения, затаскивающая в постель девушек… или ложащаяся под понравившуюся женщину.
Однако в партнёрах была разборчива. Её требования к мужчинам-Топам (а мужчин-нижних она на дух не переносила) многие, не без основания, считали явно завышенными. Впрочем, и Домин могущих похвастаться сессией с ней едвали набралась бы толпа....
Хотя непрочь были многие. В свои тридцать пять лет Ольга выглядела лет на десять моложе (мало кто догадывался, чего ей это стоило) и смотрелась просто прекрасно. Пожалуй, даже утончённо.
Обладая неброской внешностью, она всегда умела выгодно подчеркнуть имеющиеся достоинства – узкую талию, нежную кожу, безупречную линию шеи, густые волосы, которые иногда свободно распускала и они стекали на плечи и спину роскошной волной натурального русого цвета…
А такие, в глазах некоторых, недостатки, как невысокий рост, небольшая грудь и несколько широковатые бёдра, при помощи со вкусом выбранной одежды, лишь добавляли общему облику очаровательности.
К достоинствам следовало отнести так же умение слушать (или талант правдоподобно имитировать это), удивительную чуткость к желаниям и настроениям партнёра в сексе и поразительную гибкость, помогавшую ей в излюбленных экспериментах с бондажом.
Она была хороша в образе Госпожи, когда макияж делал её скулы волевыми, губы – чувственными, а холодным серо-голубым глазам придавал «хищный» кошачий разрез. В этом случае, недостаток роста компенсировала правильно подобранная обувь (хотя с каблуками и платформами она не перебарщивала, не любя, как сама выражалась, выглядеть «блохой на ходулях») и высокая причёска.
Она была хороша и в роли нижней – тогда линию шеи не скрывали собранные на затылке в «хвост» волосы и подчёркивал ошейник. Глаза (при помощи всё того же умело сделанного макияжа), казалось, становились больше и занимали пол-лица, как у анимешных куколок. А обнажённая грудь, не требовавшая поддержки бюстгальтера, притягивала многие взгляды совершенством формы и упругостью. К тому же в сексе она была искренней, потому что занималась им для удовольствия, а не по обязанности, как настоящие рабыни.
Словом, за внешностью Ольга следила тщательно, вкус имела безупречный, а получать и дарить удовольствие умела и любила. Что, как она полагала, и давало ей право предъявлять соответствующие требования к тем, кто выражал желание доминировать над ней в предстоящей встрече.
Из рабынь же она выбирала себе только «рабынь по рождению», или таких же «игруний» как и сама. С девушками же ставшими пожизненными рабынями из Свободных не связывалась - не по себе ей было от такого общения…
За глаза её иногда называли «Мамочкой» - за привычку утешать брошенных и обиженных девушек-нижних. И хотя действия её при этом были небескорыстны – мало кто из утешаемых миновали её постели - однако в обиде, вроде бы, никто не оставался. Что было загадкой – ведь Ольга быстро охладевала, и больше чем на месяц – другой встреч или владения её не хватало. Однако расставалась она легко и необидно, часто – «пристроив девочку» «в надёжные руки».
Кстати, «воспитанниц» у Ольги брали охотно – чутьё и вкус её были известны, а после, даже краткого, общения с ней в девочках просыпались все, скрытые до сих пор, таланты. Дело было, видимо, в том, что она сама многое умела и любила БДСМ-играх и любовь эта была заразительной.
Или в том, что «оттаявшие» от человеческого отношения девушки, может быть, впервые в жизни понимали, что этот процесс, бывший раньше для них унизительной обязанностью, может приносить удовольствие…
В Клубе особой дружбы у Ольги ни с кем не сложилось. Было, конечно, несколько людей, общение с которыми доставляло ей удовольствие, и которые с удовольствием общались с ней. Например, забавный старичок по прозвищу «мистер Шарк» - настоящий маркиз, с родословной, прослеживаемой аж до четырнадцатого века. Мистер Шарк был ей симпатичен своей мягкой манерой общения и доброй улыбкой, с которой глядел даже на клубных рабынь.
Были люди (обоего пола), сессии с которыми она проводила довольно часто, почти регулярно. Были даже такие, с кем она подписывала контракт, и на месяц или два становилась их собственностью.
Но ни кого по-настоящему близкого так и не появилось.
Было так же несколько человек, общаться с которыми Ольге было неприятно и плативших ей той же монетой. Особенно юнцы, из числа «золотой молодёжи», которых она едва ли не в глаза называла «аспадинчиками» и никогда не упускала случая язвительно высмеять.
Будучи в роли Госпожи, естественно. Приходя же на клубные встречи в роли нижней, она предпочитала помалкивать и быстренько находить себе покровителя, который своим авторитетом защищал бы её от мстительных молодчиков.
Такая «заячья тактика» Ольги в кругу знавших её, давно уже стала дежурной шуткой. Недостатка в покровителях обычно не было, хотя пару раз она крепко попадала, перехваченная на входе. Впрочем, от причинения серьёзного вреда здоровью её защищали Правила Клуба, соблюдавшиеся неукоснительно, поскольку нарушение их каралось жёстко. А унижение… Мало чем можно по-настоящему унизить свитча…
Были и совсем особые случаи. Например, Госпожа Элла. Вначале они, вроде бы, сошлись довольно близко, и пара сессий, проведённых вместе были настолько замечательны, что Ольга подумывала уже о более продолжительных отношениях – скажем, контракте на месяц… а может и на полгода.
Элла была чувственна, искусна, умна и чертовски красива, являя во внешности полную противоположность Ольги: высокая, с узкими бёдрами и крупной грудью, с пышной гривой иссиня-чёрных волос. Покоряться ей, отдавать себя в её руки полностью, без оглядки было настоящим удовольствием.
К тому же Ольге нравилось отношение Эллы к своим рабыням – девочки были вышколены и незаметны без нужды, любое приказание – даже, например, просто принести что-нибудь или подержать - выполняли мгновенно и красиво. И в глазах их читались искренняя любовь и обожание. Казалось, Госпожа Элла для них была не меньше, чем богиня, сошедшая с небес и удостоившая их вниманием. К тому же она никому и никогда не отдавала своих девочек «попользоваться» - качество, в глазах Ольги, заслуживающее уважения.
Однако отношения их испортились внезапно, и причина этого так и осталась для Ольги загадкой.
Однажды Элла привела в клуб новую рабыню. Очаровательную девушку лет восемнадцати. Девушка выглядела немного испуганной и напряжённой, что, впрочем, для первого «выхода в свет» рабыни неудивительно. Удивительно, что такая же напряжённость сквозила и в поведении Госпожи. Она нервничала, заводилась по ничтожным поводам и буквально задёргала несчастную девушку, доведя до состояния полного отупения.
А в финале вечера вообще выставила новенькую для показательной порки у столба. Факт настолько неукладывающийся в образ «богини Эллы», что вокруг помоста собрались все. Несчастная рабыня стояла, обнимая столб прикованными над головой руками, дрожала всем телом и глотала слёзы. Создавалось впечатление, что это первая порка в её жизни. Что тоже было удивительным – на внутренней стороне предплечья у неё была ясно различима татуировка-клеймо рабыни по рождению и то, что она дожила до такого возраста, не перенеся ни одной порки было просто невероятным.
Элла выбрала кнут, мастерство владения которым уже неоднократно доказывала. Правда, не на живых моделях, а прицельно разбивая плотно висящие на стене шарики – какой именно заказывала публика - или раздевая прикованный к Кресту манекен.… После третьего, вообще-то, не такого уж сильного удара, когда наказываемая девушка обвисла на скованных руках и, казалось, потеряла сознание, Ольга не выдержала.
- Элка! Ты что делаешь?! - крик вырвался, казалось против её воли.
Все – и Элла - обернулись.
-Что? – вроде бы даже удивлённо спросила она.
- Ты что делаешь?! - повторила Ольга – отступать ей было уже некуда.
- А что я такого делаю? - спокойно и, кажется, с облегчением спросила Элла.
- Ты… ты… я о тебе никогда бы такого не подумала! - выпалила Ольга, понимая, что их хорошим отношениям приходит конец.
- Да? А о ком ты вообще думаешь, кроме себя?! - с непонятной злобой выкрикнула Элла.
Потом она швырнула кнут на пол и сбежала с помоста, бросив напоследок через плечо:
- Ну и забирай её себе! Дарю!
Так Ольга стала обладательницей девушки, которую назвала Котёнком. Котёнок была нежной и послушной. И если бы не ассоциирующийся с ней неприятный осадок от ссоры с Эллой, наверное, задержалась бы у Ольги надолго. А так… Ольга отдала её через три месяца пожилому мистеру Шарку.
Она считала, что там Котёнку будет хорошо - старичка, как он сам утверждал, плотские утехи уже давно не интересовали, и он получал удовольствие только от «созерцания красоты». Немногих приобретённых в Клубе рабынь он никогда потом на публику не выводил, а за Котёнка часто и многословно Ольгу благодарил, называя свое новое приобретение «самой замечательной статуэткой в своей коллекции»…
………………………………………………………………………
Этот вечер начинался как обычно: обмен фальшивыми поцелуями и комплиментами, разглядывание и обсуждение свежих приобретений – новых нижних и аксессуаров, обмен «дружескими» колкостями, не очень убедительно прикрывавшими искреннюю неприязнь, и свежими сплетнями. Ольга, бывшая сегодня в роли Госпожи, настроилась уже привычно скучать и отмахиваться от нудных просьб «взять в рабы, хотя бы на один вечер, или хотя бы вылизать Ваши ножки, Госпожа…». Как вдруг её скучающе скользящий по привычной обстановке Клуба взгляд зацепился за девушку, стоящую на коленях у ног развалившегося в кресле молодчика.
Едва только Ольга увидела эту девочку, в голове её прочно засела мысль: «Она должна быть моей!»
И не сказать, чтоб та была такой уж особенной… Невысокая. Светленькая, но не настолько, чтоб считаться блондинкой. Клеймо рабыни по рождению – его Ольга заметила, когда девушка, выполняя приказ хозяина, подняла руки и завела их за голову…
Уже не подросток, но и не окончательно сформировавшаяся девушка. Свободные примерно в таком возрасте как раз оканчивают школу или первый курс какого-нибудь колледжа и обретают полную дееспособность, ещё толком не зная, что с ней делать.
А рабыни – как раз выставляются на первые торги, как «взрослые». Некоторым из них даже сохраняется (или восстанавливается нечестными торговцами) девственность – для любителей «свеженького мясца», не рискующих, однако, заводить малолетних рабынь «для постели» воткрытую. Ольге нравились девочки такого типа. Здесь было, над чем поработать – «огранить камешек» так сказать… Фигурка… ну, с мальчиком не спутаешь… Хотя торчащие в стороны соски округлой, не меньше второго размера, но «аккуратной» груди для ценителя могли доставить немалое удовольствие…
Крупнее, конечно, любимого Ольгой «японского стандарта», когда грудь девушки уменьшается в мужскую ладонь, но и не «вымя», приводящее в восторженный ступор прыщавых «аспадинчиков». Бёдра, пожалуй немного узковаты, но сейчас, когда девушка стояла на коленях и опиралась попкой на пятки, линия была почти идеальной… Не фотомодель, конечно, хотя в определённом шарме не откажешь…
И смутно кого-то напоминающая… Главное, что она была какая-то вся… свежая, что ли… и трогательная. «Да, именно – трогательная». Ольга повторила это мысленно несколько раз и с удивлением обнаружила, что ни о чём другом думать не может – мысли упорно возвращались к обнажённой фигурке, коленопреклонённой у ног… Особенно раздражало, что у ног Стиви! Этого человека Ольга невзлюбила с первого взгляда, с первой, уже давней, встречи. Взявший себе прозвище известного персонажа, на «Сэра Стивена» этот юнец явно не тянул.
Причём это признавали все, быстренько перекрестив его претенциозный псевдоним в уменьшительно-насмешивое «Стиви». Поначалу это его бесило, и однажды, в самом начале своей клубной карьеры, на одной из вечеринок он попытался чопорно представиться, как «Сэр Стивен» одной очень нетрезвой, но ОЧЕНЬ уважаемой в Клубе Госпоже. Та, с видимым усилием сфокусировав на нём взгляд, весьма обидно хмыкнула, приобняла по-матерински за плечи и, душевно так, вроде негромко, но услышать смогли многие, изрекла: «Какой ты, в ж…, «Сэр», мальчик!..» Во избежание повторения подобных инцидентов «мальчику» пришлось смириться со «Стиви».
Справедливости ради нужно сказать, что порода в нём чувствовалась. Во внешности, в естественной непринуждённости манер – во всём. Но окончательную картину портила, с точки зрения Ольги, какая-то общая… мелкость, что ли… в словах, в жестах, в поступках…
Завести себе новенькую «рабыньку» для него никогда не составляло трудностей. И бросить её, прямо на клубной встрече. Продать, проиграть во что-нибудь… Однажды он променял девочку, сходившую от него с ума, на какую-то понравившуюся безделушку, которую, буквально через полчаса, подарил клубной рабыне за особенно удачный минет. Особенно мерзким для Ольги было то, что девочка была из Свободных (правда, младшая дочка, почти не имевшая в жизни перспектив), ставшая пожизненной (а не как делала часто сама Ольга «игровой», «сессионной» или «контрактной») рабыней только для того, чтоб угодить обожаемому идолу…
Теперь эта, совсем недолго пробывшая у нового хозяина, девушка была клубной рабыней и Ольге иногда больно было смотреть, как ей приходится прислуживать совершенно неузнающему её Стиви, или одной из его новых «рабынек».
То, что так страстно желаемая девушка принадлежала сейчас именно этому человеку, бесило Ольгу. Да, ей неоднократно доводилось использовать «девочек из-под Стиви» - а после общения с этим самовлюблённым подонком любая из них была рада тёплому слову и готова была стелиться у ног «доброй Госпожи» без каких-либо «дополнительных воздействий», но именно эту девушку Ольге хотелось получить нетронутой «грязными лапами».
Наконец, приняв решение, она, как бы «от нечего делать», подсела к группе, в которой сейчас хвастался «свеженькой рабынькой» Стиви и стала выжидать удобного момента для исполнения задуманного. А именно – как бы «между прочим, к слову» сделать предложение продать ей «эту игрушку». А то, что Стиви постоянно нуждался в деньгах ни для кого не было секретом. Он даже частенько погашал часть членских взносов в Клуб, отдавая своих личных рабынь в «клубное пользование» на несколько вечеров. Вскоре удобный случай представился. Нахваливая достоинства девушки, Стиви с обычной своей улыбочкой, показавшейся Ольге особенно гадкой, сказал:
- …Хотя, господа, что я вам говорю. Скоро все желающие смогут убедиться в этом сами – я отдаю её в «клубные» со следующей недели, на полмесяца - собственность должна приносить пользу… и я не эгоист какой-нибудь…
Видимо, он счёл это удачной шуткой, потому что сам расхохотался первым, не дожидаясь реакции слушателей.
- А может, тогда продадите её мне? – старательно изображая скуку и лёгкую заинтересованность, спросила Ольга. - Могу дать неплохую цену, пока девочка не поистрепалась… что-то захотелось мне вдруг чего-нибудь свеженького. - Она изобразила зевок и огляделась вокруг, как бы ища другого чего «свеженького».
- Хм… - лицо Стиви изобразило задумчивость, – даже и не знаю… В принципе – можно… На будущей неделе… Думаю, она как раз мне надоест…
- К будущей неделе, думаю, и мне она надоест – так же «равнодушно» ответила Ольга. – Так что, либо – сейчас, либо поищу ещё что-нибудь… думаю, тысячи за полторы, найду даже сегодня… и даже – девственницу…
Полторы тысячи – это была цена немалая, хотя и не безумная. На торгах за такие деньги можно было купить двойняшек – девственниц из питомника. Но это – на торгах. А «прямо сейчас» – как раз вот такую вот «новенькую» - может, и не девственницу, но и не примелькавшуюся пока в Клубе, так что вполне могущую сойти за таковую. Зная Стиви, можно было смело утверждать, что приобрёл он её где-то максимум за пятьсот, и столько же составляла его задолженность, за которую он отдавал девушку в «клубные». Так что с этого предложения Стиви светило полтысячи «чистой прибыли» и, в случае чего, Ольга была готова немного увеличить цену – все знали, что на исполнение своих прихотей она денег не жалела. Так что, не без оснований, она считала своё предложение очень заманчивым, и Стиви просто обязан был «клюнуть».
Однако ответ привёл её в некоторое замешательство.
- Что деньги… - Стиви весьма натурально изобразил этакий философско-скучающий зевок, - так, мусор… Приходящий и уходящий… Главное – это удовольствие, которое можно за них купить. А эта крошка, я думаю, мне его доставит, и не на такую сумму!
Он засмеялся, игриво потрепал девушку за щечку и спросил у неё:
- Правда ведь, мартышка, ты сумеешь это сделать?
- Да, Господин… - еле слышно прошептала она, вздрагивая.
- Не слышу! Что ты там бормочешь? - так же весело, но с нажимом в голосе переспросил Стиви. Девушка сглотнула, словно ошейник сдавливал ей горло, и сказала чуть громче, но вполне отчётливо:
- Да, Господин… я создана для этого…
- Для чего «для этого»? - Стиви изобразил лёгкое недопонимание.
- Для того чтоб доставлять удовольствие Господину… - девушка ещё ниже опустила голову и… покраснела!
Да, именно покраснела, словно была не рабыней по рождению, а обычной школьницей из Свободных, совершающей что-то вынужденное, неприятное, но – возбуждающее. А то, что девочку происходящее действительно возбуждает, было заметно. Хотя бы – по затвердевшим и чуть вздрагивающим соскам. «Господи! – подумала Ольга, - где этому мерзавцу удалось найти такую прелесть! Ну нет, теперь она точно обязана быть моей!»
- Ну вот, видите – Стиви обернулся ко всем, но говорил явно именно для Ольги, - разве можно променять такое чудо на какие-то пошлые деньги?
- Хм… - Ольга по-прежнему сохраняла скучающую маску и делала вид, что говорит только «для поддержания беседы» - а на что Вы согласились бы его поменять?
- Только на что-то другое, что обещает гораздо большее удовольствие, конечно! - Стиви снова рассмеялся, явно призывая других оценить эту немудрящую шутку. Его лениво поддержали.
- Например?.. - Ольга изобразила лёгкую заинтересованность.
- Ну… - Стиви словно бы задумался на секунду, - думаю, удовольствие лицезреть Вас в клубном ошейнике до конца вечера – вполне подошло бы…
Стиви осклабился и добавил, предупреждая выпад вспыхнувшей от возмущения женщины:
- Гипотетически, конечно же
- Боюсь, это удовольствие для Вас слишком дорого! - нашла в себе силы презрительно фыркнуть Ольга, чувствуя, как все её надежды овладеть Куколкой (как она мысленно уже окрестила понравившуюся девушку) рушатся.
Тут уж засмеялись все. Поскольку денежные проблемы и неоднократные неудачные попытки Стиви заполучить Ольгу, хотя бы на одну сессию не являлись ни для кого секретом. Боясь уничтожить все пути к желанной цели этой, невольно сорвавшейся, и балансировавшей на грани прямого оскорбления, резкостью, она поспешила добавить:
- Хотя, думаю, можно было бы найти более приемлемые варианты… - это замечание сопровождалось таким томным и многообещающим (в пределах разумного, конечно) взглядом, что Стиви, вроде бы даже слегка обалдел… Ольга мысленно себе поаплодировала – кажется, за рамки роли скучающей и готовой на многое ради удовлетворения минутной прихоти дамочки она не вышла…
- А как насчёт – заговорил Стиви после минутного раздумья – ошейника моей личной рабыни на два часа? И трёх желаний?.. без необратимого вреда здоровью, естественно и в рамках Ваших табу - поспешил он добавить, видя, что Ольга порывается встать и уйти.
- У Вас дома? – Ольга была удивлена. Она готовилась услышать более неприятное предложение. Два часа секса, возможно даже – с лёгкой (а может, и не лёгкой, но без «необратимого вреда») поркой и удовлетворением одновременно со Стиви одного-двух его лакеев – ради обладания такой девочкой она вполне могла вынести. Даже – без рвотных позывов.
- Нет, здесь - Стиви, видимо, хотел, чтобы свидетелей тому, как он заполучит строптивицу, было как можно больше.
- Здесь… - она поняла, предложение действительно неприятно… но взгляд на девушку в ошейнике, такую соблазнительную, всё ещё пунцово-красную, с вздрагивающими сосками, добавил ей решимости – если здесь, то – одно желание!
«Бог с ним, - мелькнула мысль - минет при всех этому ублюдку я переживу… В конце концов – она припомнила парочку своих похождений в роли рабыни – я это уже делала… правда не с таким ничтожеством»
- Два! – твёрдо сказал Стиви, и Ольга впервые задумалась – а кто здесь кому подкинул приманку с крючком внутри. Но, оглядев Стиви, она откинула эту мысль – «У него ума бы не хватило…»
- Хорошо. Два. И на час, ни секундой больше!
- Хорошо, идёт. – Стиви усмехнулся с видом победителя и оглядел присутствующих. – Господа, вы все слышали: сударыня Ольга переходит на час в мою собственность и выполнит два моих желания, без необратимого вреда здоровью и в рамках её личных табу. Всё это время она будет носить ошейник с моим жетоном, носить ту одежду и откликаться на то имя, которые я для неё выберу. В обмен – я отказываюсь от всех своих прав на эту рабыню – он указал на предмет сделки, - в пользу сударыни Ольги.
Формула была стандартной и звучала здесь не в первый раз, так что ни какого подвоха вроде бы Ольга не почувствовала.
Председательствующему на этом вечере осталось только засвидетельствовать сделку.
После соблюдения всех формальностей Стиви оглядел хозяйским взглядом стоящую перед ним Ольгу - право сидеть в присутствии Господ на предстоящий час она потеряла – и произнёс:
- Ну что ж, мартышка… разберёмся с нарядом и именем для тебя… Звать я тебя буду просто – «Эй, ты!»… и, думаю, этот час ты вполне обойдёшься совсем без одежды…
Ольга не дрогнула. Чего-то подобного она и ожидала. Однако сочла возможным возразить:
- Согласно правилам Клуба, я, как временная рабыня, могу оставить на себе стринги… – и под пристальным взглядом Стиви выдавила из себя – Господин…
- Хорошо! – Стиви рассмеялся, - можешь оставить себе эту тряпочку для утешенья! А всё остальное – скидывай с себя немедленно, и готовься принять ошейник из моих рук!
- Прилюдный стриптиз – Ваше первое желание, Господин? - невинно спросила, потерявшая на час имя, Ольга.
- Ну нет, - Стиви вновь рассмеялся, на этот раз несколько нервно – так легко ты не отделаешься! Эй, ты – он подозвал клубную рабыню – отведи эту мартышку в комнату для таких, как она, и помоги ей принять подобающий вид. – Стиви снова обернулся к Ольге – И смой со своей мордашки всю эту гадость. Моя вещь не должна выглядеть, как шлюха!
Глядящая в пол, как и положено рабыне, Ольга совсем уже собралась проследовать за девушкой, как новый приказ остановил её:
- Подожди! - она обернулась.
- Одно удовольствие я не хочу откладывать… - Стиви достал что-то из кармана. – Ошейник! Я хочу надеть его на тебя прямо сейчас. И ты пойдёшь на поводке, через весь зал – и переодеваться, и обратно.
На это Ольга возразить ничего не могла – это не было отдельным желанием Господина, а укладывалось в общие рамки правил для рабынь. Не ожидая подгоняющего приказа, она стала опускаться на колени для «церемонии принятия ошейника».
«На колени, рабыня!» - запоздало выкрикнул Стиви, но все уже видели, что она опустилась сама и сделала это так изящно, что вызвала одобрительные кивки и замечания у многих. Это было важно для неё. «Временное рабство» было как бы частью представления на вечеринках, и оба участника – и Верх, и низ – негласно оценивались всеми присутствующими, как актёры, исполняющие роли. Пока что она побеждала в этом соревновании.
Стиви подошёл к ней вплотную. По его приказу клубная рабыня распустила тщательно уложенную причёску Ольги («Я на неё два часа потратила! – подумалось ей. – Ну ничего, мальчик, ты мне ещё за это ответишь!») и собрала волосы в рабский «хвост» на затылке, перетянув их замшевым ремешком. Затем Ольга произнесла положенные в таком случае слова, повторив почти слово в слово формулу, произнесённую ранее Стиви, особенно выделив голосом «без необратимого вреда здоровью и в рамках личных табу рабыни» - говоря о себе, как и положено в третьем лице. Затем свежеиспечённый Господин-на-час, прижав её лицо к своей ширинке (что было совсем не обязательно, но Стиви не захотел отказывать себе в дополнительном удовольствии) надел на неё ошейник… застегнув немного туже, чем было нужно – вполне очевидно специально – но вполне терпимо. Час выдержать было можно.
Поправлять затяжку ошейника самим рабыням строжайше запрещалось, и Ольга была уверена, что после переодевания Стиви проверит, не сделала ли она этого. И тогда, если она совершит такую ошибку, он получит законный повод наказать её, не используя одно из оговоренных желаний. Можно было, конечно, попросить – на коленях, целуя руку, а лучше ногу Господина – и тот вполне мог проявить такую милость… «Нет уж. Ни того, ни другого удовольствия он от меня не получит. Ни халявной порки, ни просьбы.
Потерплю, не впервой»
Ольга поцеловала руку Стиви, завершая церемонию, и осталась стоять на коленях, ожидая дальнейших приказаний.
-Умница, мартышка – Стиви похлопал её по щеке.
- Спасибо, Господин… - выдавила из себя положенные в таких случаях слова Ольга.
Стиви довольно улыбнулся.
- А теперь – отправляйся переодеваться! И не тянись - всё равно, время твоего отсутствия в зале в зачёт не идёт. Ты ведь знаешь правила?
Правила Ольга знала и промолчала. Впрочем, ответа рабыни на риторический вопрос ни кто и не ждал. Девушка, которой было велено её сопроводить, прицепила поводок к ошейнику и легонько дёрнула за него. Ольге пришлось подняться и проследовать туда, куда её повели. В комнату, отведённую для подготовки рабынь к выводу в общий зал.
К удивлению Ольги, их там ждали. Две девушки, очевидно проинструктированные заранее, быстренько сняли с неё всю одежду и украшения, вежливо, но твёрдо пресекли попытки сделать это самостоятельно, и аккуратно сложили все вещи в специальный шкафчик.
Затем её нагнули, держа за руки, над раковиной и умыли. Это было унизительно, но назад дороги уже не было – отказавшемуся от временного рабства грозило, как минимум, исключение из Клуба. Или то же временное рабство у «обманутого» Господина (или Госпожи), на тех же условиях, но на гораздо более длительный срок. Или то и другое вместе. Вобщем, каралось «отступничество» довольно строго и Ольга даже не слыхала о попытавшихся так поступить.
Затем, взамен её собственного белья, на неё надели стринги, разрешённые по протоколу временной рабыне. Выбор цвета оставался за Господином и тот, судя по всему, выбрал чёрную кожу. Материал стрингов вызвал у Ольги вполне конкретные и неприятные предчувствия, а цвет – раздражение. Чёрного белья Ольга не любила – оно ей не очень шло, подчёркивая уже упомянутую немного излишнюю ширину бёдер. Но оставалось только стиснуть зубы и терпеть очередное издевательство молча.
Тем более, что последовавшее за этим напрочь затмило такую мелочь, как неподходящий цвет. Одна девушка придерживала её за заведённые за спину руки, а другая уверенными движениями нанесла коричнево-красную тонирующую помаду на соски. Очевидно, в состав помады входило ещё кое-что, кроме краски, потому что Ольга почувствовала зуд, и кончики грудей стали заметно набухать.
Дождавшись, пока они приобретут нужную форму, девушка нацепила на соски, ставшие очень чувствительными, левое крылышко носа, пупок и правое ухо лёгкие клипсы - маленькие золотые колечки, имитирующее пирсинг (причём уху досталось их целых три). Кроме того, на колечках, «украшавших» грудь и пупок покачивались маленькие бубенчики.
Раздажённая помадой кожа сосков отзывалась на это лёгкое покачивание лёгкой возбуждающей болью, не давая забыть ни на секунду о присутствии «украшений». Таким образом, из обычной «временной рабыни» она превратилась, по крайней мере, внешне, в «пирсингованную сучку», «подушечку для булавок». Один вид таких рабынь раньше вызывал у неё внутреннее содрогание.
Ольгу охватывало всё большая убеждённость, что она попала в заранее спланированную и хорошо продуманную ловушку. Причём задуманную не недоумком Стиви, а кем-то, кто знал её достаточно хорошо. И этим «кем-то», подозревала Ольга, была женщина.
Она уже почти не сомневалась, что будет следующим этапом. И не ошиблась. Девушки, занимавшиеся её внешним видом, протёрли влажной губкой кожу над правой лопаткой и что-то приложили туда, плотно прижав и подержав некоторое время.
Она знала, что это переводная картинка, имитирующая татуировку-клеймо хозяина. Через минуту точно такое же «клеймо», только чуть меньших размеров украсило низ её живота, прямо над линией стрингов. Ей даже не нужно было глядеть, чтобы знать - картинка изображает эмблему Стиви, такую же, как на жетоне, приклёпанном к давящему её горло ошейнику.
Она мысленно горько усмехнулась – все её табу были соблюдены – этот «пирсинг» и эти «клейма» бесследно снимались и смывались в любой момент. Но весь положенный час их придётся носить. «Хорошо хоть ещё и на задницу «клеймо» не прилепили… - подумала она, - это был бы уже перебор… хотя со Стиви бы сталось…»
Вопреки её ожиданиям, процесс подготовки на этом не закончился. Правую ногу, от бедра до голени, и левую руку, от плеча до тыльной стороны ладони, украсили ещё две цветные «татуировки» с каким-то пошленьким растительным орнаментом.
О таком она однажды выразилась «фантазия малолеток, онанирующих под аниме». Всё было именно так, как она НЕ любила – даже крохотные наклейки-стразики в центре розовеньких цветочков. Такой же узор со стразиками покрыл правую сторону её лица и ложбинку над стрингами на спине. Единственным, что сделали так, как она обычно делала сама, был макияж вокруг глаз. Только теперь он подчёркивал не только глаза, но и общую «анимешность» её облика.
Особенно, в сочетании с подведёнными в «форме бантика» нежно-розовыми карандашом и помадой губами, Кто-то задумал поиздеваться над ней обстоятельно. А когда место серёжки в её левом ухе заняла какая-то, едва не касавшаяся плеча, висюлька всё с теми же цветочками-стразиками, она уже поняла кто это.
И теперь гадала лишь – за что. «Что я такого ей сделала, чтобы она так долго и так тщательно готовилась мне отомстить? Даже девочку подобрала похожую на… - теперь Ольга вспомнила, кого напоминала ей рабыня, послужившая приманкой. – И подсунула именно этому подонку! Хотя, впрочем, кто-нибудь другой врядли бы согласился участвовать…»
Занятая такими мыслями она уже спокойно дала сковать себе руки за спиной в трёх местах - в запястьях, повыше и пониже локтей, отчего грудь с возбуждёнными сосками и украшенная «пирсингом» с бубенчиками предстала во всей красе. Так же отрешённо она восприняла кандалы, поддерживающая цепочка которых, вопреки обыкновению, крепилась не к отсутствующему поясу, а к кольцу, соединяющему кожаные браслеты на запястьях. Так же покорно она засеменила за ведущей её на поводке в общий зал рабыней.
Если сказать, что появление разукрашенной и скованной Ольги в общем зале вызвало оживление – значит, не сказать ничего.
Это был фурор. Большинство отпускаемых шуточек, впрочем, звучало вполне доброжелательно, а один из мужчин, с которым она несколько раз была, даже успел ей шепнуть, что «когда в следующий раз… буду счастлив Вас увидеть именно такой».
Ольга тут же решила, что никакого «следующего раза» у неё с ним не будет. Мягко ступая босыми подошвами по холодному паркету, она подошла к сияющему идиотски-довольной улыбкой Стиви. Надо же!
Она даже успела немного о нём позабыть, занятая мыслями о ненавидящей её женщине. Ольга опустилась на колени – привычка к играм с бондажом помогла ей сделать это даже изящно, несмотря на скованные руки. Она замерла, ожидая слов Господина, по-прежнему думая о женщине, которую когда-то, как ей теперь казалось, чуть не полюбила по-настоящему.
Из этого состояния её вывел голос Стиви:
- Эй ты, мартышка!
- Да, Господин… - заученно ответила она.
- Я хочу услышать, кто ты сейчас такая, и для чего здесь находишься! Скажи это громко, так, чтоб слышно было всем!
- Ваша рабыня и мартышка, Господин, находится здесь, чтобы служить Вам и исполнить два ваших желания… - ни на йоту не отступив от требований протокола, громко и отчётливо произнесла Ольга.
- Чем ты можешь мне послужить, вещь?
- Всем телом, Господин… - она знала любовь Стиви к театральным словам и жестам.
- Тогда – слушай моё первое желание…
Стиви сделал, как ему казалось, эффектную паузу и, не найдя, видимо, ничего более оригинального изрёк:
- Я хочу, чтоб ты поработала ротиком. Ублажила, как следует… Не только меня. Для такой шлюхи это было бы только приятно. Но и ещё кое-кого…
Говоря это, он гадко осклабился и указал на троих из окружавших их людей. Двое были вполне предсказуемы и входили в число его постоянного окружения в Клубе - самый молодой и прыщавый «аспадинчик» и «нижний» из Свободных, неоднократно добивавшийся её благосклонности, несмотря на резкие и брезгливые отказы. Третья кандидатура была немного неожиданна – палец Стиви указал на девушку-приманку, которая так и стояла на коленях возле кресла и, казалось, за прошедшее время ни на миллиметр не изменила своей позы.
Дальнейшее было малоинтересным.
Хотя Ольге и пришлось остаться в оковах, она приложила всё своё искусство для того, чтобы эта процедура закончилась как можно скорее. Стиви и юнец «отстрелялись» довольно быстро, а «нижний» вообще задрожал и кончил, едва только она коснулась губами его перевозбуждённого члена, после чего лицо Ольги, под весёлые комментарии зрителей пришлось вылизывать всё той же девушке, из-за которой и началось это неприятное приключение.
…Ольга почувствовала на своём лице, такие вначале вечера желаемые, прикосновение губ и лёгкое дыхание…
Губы были настолько нежными и осторожными, а язычок девушки скользил так, казалось, ласково, слизывая испачкавшую лицо сперму… «Слава Богу, макияж стойкий и не размажется… да и картинка тоже…» - успела подумать Ольга и чуть не кончила сама – рабыня случайно коснулась своей грудью её перевозбуждённых помадой и клипсами сосков… Видимо, Стиви что-то такое заметил, потому что внезапно резко оторвал девушку от млеющей Ольги и усадил в кресло, которое до этого занимал сам.
- Ну, мартышка, покажи, так ли ты ловка с женщинами, как с мужчинами! Скажу по секрету, чтоб тебе было слаще: перед приходом сюда я оттрахал эту малышку в обе дырочки, так что если почувствуешь знакомый вкус – не удивляйся!
Приятели Стиви – всё те же «прыщавый» и «нижний» - за плечи подтащили Ольгу к креслу и, похохатывая, ткнули лицом между ног замершей и напрягшейся девушки. Ольга успела заметить побелевшие костяшки её пальчиков, вцепившихся в подлокотники… А ещё через несколько секунд она поняла, что Стиви врал! Более того – девушки не касался не только он, но и вообще кто бы то ни было! Никогда! Ни спереди, ни сзади! Уж это-то она могла определить точно – с её-то опытом… Поражённая, она застыла на мгновение, чем заработала шлепок по попке:
- Работай, мартышка, успеешь ещё налюбоваться!
С девушкой пришлось провозиться долго. Перепуганная девственница, в непривычной обстановке, с толпой зрителей вокруг и не имеющая, судя по всему, так же опыта с женщинами, не склонна к быстрому оргазму.
Однако постепенно её удалось вначале заставить расслабиться, а затем и податься навстречу ласкам изощрённого язычка, отвечая всем его движениям. Когда же от случайных прикосновений перестал вздрагивать и плотно сжатый бутончик ануса, а колечко мышц вокруг него сделалось не таким упругим, Ольга мысленно сказала себе: «Всё! Теперь ты – моя! Куколка…».
С этого момента до окончательной победы оставались считанные мгновения, и она не заставила себя ждать. Девушка вскрикнула, выгнулась и, обеими руками прижав голову ласковой мучительницы к себе, задрожала, постепенно обмякая и безвольно распластываясь в кресле. Послышались бурные аплодисменты зрителей, о которых Ольга, кажется, совершенно забыла. Стиви сдержанно похвалил «умелую мартышку», она ответила положенным «спасибо, Господин…», после чего её расковали, сводили умыться и подправить макияж.
После чего настало время сбыться худшим опасениям Ольги по поводу материала стрингов. Дело в том, что эта модель использовалась чаще всего для вполне определённых целей. И когда вернувшуюся «рабыню» поставили на невысокий столик в «коленно-локтевой позе», велев приспустить трусы и раздвинуть ягодицы, она уже не сомневалась, в том, что последует дальше.
В оба отверстия, выставленные на всеобщее обозрение, тут же были вставлены вибраторы, стринги возвращены на место, не давая им случайно выпасть. На Ольгу надели пояс, а колечки, соединяющие боковые лямки трусиков прицепили к нему. Так же были возвращены и ножные кандалы. Видимо, всё оставшееся время «рабства» ей предстояло провести в таком виде.
В течении последующего получаса её гоняли с различными мелкими порученьями по всему залу, изредка поощряя шлепками, щипками и различными, по большей части – похабными, комментариями. Время от времени, веселящаяся компания Стиви приводила вибраторы в действие при помощи дистанционного пульта. Как правило, в самый неожиданный момент.
А в голове у Ольги, заглушая предвкушение владения той, из-за которой она пошла на всю эту гадость (и, надеялась, не прогадала), билась тревожная мысль: «Не может быть, чтоб так легко всё окончилось… проклятое второе желание! Что ОНА придумает?..» В том, что второе желание будет принадлежать не Стиви, а решившей непонятно за что отомстить Ольге женщине, она не сомневалась ни на секунду.
И вот этот момент настал. Стиви привлёк всеобщее внимание и объявил, что пришла пора объявить своё второе желание, которое обязалась выполнить принадлежащая ему на этот час рабыня. Все заинтересованно прислушались.
- Показательная порка. Кнутом. У креста. Пять ударов! - почти выкрикнул, аж привставший на цыпочки Стиви.
- Боюсь, молодой человек, у вас недостаточная квалификация владения кнутом, для того, чтоб мы вам позволили подобное - раздался в наступившей напряжённой тишине голос Председательствующего.
- А кто сказал, что я буду это делать сам? – молодчик ни на секунду не стушевался. – Я имею право попросить помочь мне в этом деле того, кто имеет достаточную квалификацию!
- И кого же Вы выберете для этого? - с улыбкой поинтересовался Председательствующий, прекрасно зная, что в этом зале найдётся очень мало людей, согласящихся выпороть Ольгу на потеху мстящему юнцу. А обладающих «достаточной квалификацией» для того чтоб ему позволили это сделать публично и не нарушая условие «о ненанесении необратимого вреда здоровью» врядли сыщется хоть один. Это должен быть признанный мастер кнута, к тому же за что-то лично Ольгу нелюбящий. Такой как…
- Я прошу о помощи в этом деле Госпожу Эллу! - торжественно произнёс Стиви.
Именно это имя Ольга и ожидала услышать…
- Я выражаю своё согласие! - в наступившей тишине голос Эллы прозвучал особенно отчётливо.
Этот выбор и это согласие стали для всех, кроме Ольги, полной неожиданностью. Между Госпожой Эллой и Стиви ни кто и никогда не замечал особенно тёплых чувств, скорее – наоборот…
И вот – кто бы мог подумать! Люди в зале возбуждённо перешёптывались.
На обмякших ногах, с которых сняли кандалы, Ольга поднялась на помост и, покорившись неизбежности, встала лицом к кресту. Она подняла руки и расставила ноги, ожидая, когда сам Стиви или его подручные зафиксируют их в нужном положении. Однако её ожидал ещё один сюрприз. Стиви слегка дёрнул за ошейник, заставив Ольгу сделать шажок назад для сохранения равновесия.
- Я тут придумал одну штучку, мартышка… - сказал он почти ласково и поставил между Ольгой и крестом… Куколку!
- Надеюсь, она скрасит твоё одиночество и добавит действию остроты… Кроме того, она что-то хочет тебе сказать, пока веселье не началось.
Ольга, оцепенев, наблюдала, как всё те же «прыщавый» и «нижний» закрепляют руки и ноги девушки на кресте, лицом к ней. Затем саму Ольгу толкнули в спину и прикрепили запястья и щиколотки к тем же самым кольцам. Она оказалась плотно прижатой к трепещущему телу рабыни…
- Не бойся, маленькая, - попыталась она утешить, казалось насмерть перепуганную девушку, – всё скоро кончится…
В этот момент та впервые подняла глаза и встретилась с Ольгой взглядом. ТАКОЙ ненависти, будто хлещущей из глаз и искажающей милое личико до неузнаваемости, ей видеть в жизни не доводилось ни разу.
- Да, скоро закончится… - прошипела «Куколка» ей в лицо. – А жалко! За всё, что ты сделала, сука, этого очень мало!..
…и тут первый удар кнута обрушился на спину Ольге…
……………………………………………………………………………………………..
Когда она пришла в себя, то обнаружила, что лежит на животе, в постели одного из номеров клуба. Почувствовала, что спина её онемела от целебной мази. «Ничего, отлежусь… и следа не останется… не в первый раз…» - подумала она и повернула голову.
И тут увидела, что девушка, ставшая причиной всего происшедшего, стоит на коленях у противоположной сены, прикованная к вмурованному специально для таких целей кольцу цепью, идущей от ошейника – «Всё правильно – она же теперь – моя собственность и должна быть возле меня…» Вот только эта собственность сидит и смотрит ненавидящим взглядом.
«Видимо, Элка или даже Стиви побеспокоились о том, чтоб она меня не прикончила, пока я без сознания… для того и цепь… надо же, какая забота… но за что?! За что эта девочка так меня ненавидит?!»
Видимо, последние слова Ольга произнесла вслух. Или девушка просто ждала, когда она откроит глаза, чтобы высказать всё, что накипело на душе.
- Ты хочешь знать, за что я тебя ненавижу, сука?! - выкрикнула она – за то, что ты сделала с Алиной, с моей сестрой! Ты убила её!
- Я? Убила? – поражённая Ольга даже приподнялась на локтях, забыв, что нельзя двигаться и немедленно рухнула обратно, вскрикнув от пронзившей её боли в спине.
- ДА! – Девушка буквально билась в истерике от ненависти и осознания собственного бессилия – Пускай, не сама, но ты отдала её этому… чудовищу! А она тебя любила! И только ради тебя стала рабыней навсегда! Ещё бы! Ведь похотливая сучка Ольга брезгует свободными, у которых не хватает денег на то, чтоб вступить в ваш чёртов Клуб!
Ольга не понимала ничего. Это не могло относиться к ней – она никогда не связывалась со Свободными, ставшими рабынями пожизненно.
- Ты ошибаешься, девочка – попыталась она внести ясность, - я никогда не имела рабынь из бывших Свободных…
- Конечно! Ты же ими брезгуешь! - Ядом, сочившимся из слов девочки, можно было, наверное, отравить население небольшого городка. – Поэтому она и заключила с госпожой Эллой пожизненный контракт. И уговорила сделать ей клеймо рабыни по рождению – «пожизненной» это можно сделать законно, если в контракте выражено её согласие – и отвести её в таком виде в ваш проклятый Клуб! Алина надеялась, что сможет тебе понравиться! И госпожа Элла пообещала ей помочь!.. И… помогла…
Девушка забилась в рыданиях, уткнувшись головой в пол, стуча по нему кулачком и повторяя только: «Зачем… зачем…» Цепь, тянувшаяся от ошейника к стене, отзывалась на каждое её движение звоном.
Ольга прикрыла глаза. Она начинала понимать… речь могла идти только о Котёнке… надо же… Алина… редкое имя… из Свободных… Ставшая рабыней ради неё… Это всё напоминало дешёвую мелодраму, но, судя по всему, было правдой. Девочки в том возрасте, в котором была Котёнок, когда они встретились, склонны переносить мелодрамы в жизнь… Пожалуй, ей было тогда столько же, сколько сейчас этой… мстительнице…
- Как тебя зовут? – неожиданно для себя спросила она. Спросила тихо и, по-видимому, не была услышана.
Ольга повторила свой вопрос, громче. На этот раз девушка услышала и притихла, замерев.
- Ты мне не ответила, рабыня! - голос Ольги стал твёрдым и в нём прозвучали те нотки, услышав которые многие рабыни предпочитали сразу же упасть на колени и замереть, ожидая наказания.
- Какая тебе разница… - голос девушки прозвучал глухо и устало. - Всё равно, всё скоро закончится…
- Что закончится?
- Мой контракт… я подписала с Сэром Стивеном суточный контракт… и все «права» на меня, которые он тебе передал, закончатся через три часа…
- Ты подписала именно «суточный» контракт, или контракт «на сутки»? - заинтересованно спросила Ольга.
- Что-то такое… а какая разница?
- Да так… забудь… хотя всего и на три часа, но ты – моя рабыня и обязана подчиняться! Ты должна знать, что ждёт нарушительницу контракта!
- Да…
После секундного раздумья, девушка вновь поднялась и замерла, стоя на коленях. Только покрасневшие глаза и распухший нос напоминали о недавних рыданиях.
- Я не слышу! - в голосе Ольги прозвенел металл.
- Да, Госпожа…
Девушка делала явные усилия над собой, но страх перед возможным наказанием за нарушение контракта – продление срока его действия до года – делал своё дело.
- Итак, я повторяю свой вопрос: как тебя зовут, точнее – звали раньше, пока ты не была рабыней?
- Эрика…
- Хм… твои родители любят давать необычные имена…
- Да, Госпожа… любили… мама любила…
- Понятно. Она была из вольноотпущенных, да?
- А как Вы догадались?
- Вопросы задаю я! И ты забыла добавить «Госпожа»!
- Простите, Госпожа…
- Хорошо… а догадаться просто. Тот, кого большую часть жизни звали «эй ты» захочет дать своим Свободным детям красивые имена.
- Такие, как Вы, всегда смеются над такими, как мы… Госпожа…
- Замолчи! Я сама Свободная всего лишь во втором поколении. Моей бабушке пришлось очень потрудиться, чтоб хозяин дал ей «вольную». И отнюдь не в гареме…
Ольга сама не знала, зачем всё это выпалила. Она не обязана была оправдываться перед непонятно за что ненавидящей её рабыней. Даже временной.
- С чего ты взяла, что твоя сестра… Алина… – голос Ольги дрогнул, - умерла? Я отдала её мистеру Шарку – он добрый человек. Думаю, если я попрошу, он согласится мне её вернуть. В крайнем случае, денег у меня хватит, чтоб выкупить десять таких Алин по тройной цене… Думаю, за пошедший год, ничего с ней плохого не случилось – мистер Шарк уже в таком возрасте, когда теряют интерес и способность к сексу… он сам говорил, что ему нравится лишь «созерцать красоту»…
На мгновение Ольге показалось, что Эрика вновь забьётся в истерике, но та, сделав над собой видимое усилие, лишь подняла голову и с искренним изумлением взглянула ей в глаза.
- Ты что, на самом деле такая дура? – резко спросила она. – Или надеешься, что я поверю, что ты ни о чём не знала… и даже не догадывалась?
- О чём?! О чём я должна была знать?! Или – догадываться?!
- О том, что «добрый мистер Шарк» действительно давно уже не может сам трахать девочек по причине старческой импотенции, и поэтому предоставляет делать это своим слугам, а сам сидит и любуется… «созерцает красоту»… а когда… Алину… перетрахали все кобели в поместье… от слуг до псов… поодиночке и толпой… и она не смогла уже больше удовлетворять его… «тягу к прекрасному»… он приказал её… - голос Эрики задрожал – Отравить!
Специальным ядом, который… заставляет жертву медленно… угасать в течении нескольких дней… но имеет бальзамирующие свойства… Потом велел… снять с ещё тёплого… тела Алины… кожу… и набить чучело! Которое покрыли тонким слоем подкрашенного воска – «для красоты и сохранности»!.. она прожила у него меньше месяца…
Эрика снова зарыдала, горько и искренне.
«Любимая статуэтка в коллекции…» - вспыхнули в голове Ольги слова мистера Шарка, произнесённые с доброй, мечтательной улыбкой…
- Это не может быть правдой! Кто тебе всё это наплёл?! - выкрикнула она, понимая уже, что очень даже может… и не зря многие уважаемые в Клубе люди сторонятся милого старичка, не желая объяснять причин. Мистер Шарк вне Клуба был очень богатым и влиятельным человеком. И не только в городе.
- Наплёл?! Да я сама видела ЭТО! – Эрика уже орала, и если бы не прекрасная звукоизоляция номеров Клуба, сюда сбежалось бы немало народу. - Мы были с классом на экскурсии в его замке – ещё бы, 17-й век, в прекрасном состоянии! - И я приглянулась одному там… видимо – сходством с Алиной… он ведь даже подумать не мог, что она моя сестра!..
И он… наверное, ему нравилось… пугать маленьких девочек… он показал мне «коллекцию» мистера Шарка… а всего лишь за минет… показал и рассказал, как делаются… экспонаты…
Эрика уже не могла сдерживаться и рыдала, закрыв лицо руками.
- Я… я правда, ничего этого не знала… - Ольга сама прекрасно понимала, какими жалкими и ненужными были её слова…
- А почему Элла согласилась помочь Алине?.. С самого начала? Зачем она мне её подсунула?!
- Госпожа Элла любила Алину… по-настоящему… а Алина полюбила тебя… Вас… а госпожа Элла подумала, что поможет её счастью…
Голос девушки стал тихим… она постепенно успокаивалась, но по-прежнему сбивалась с «ты» на «Вы», обращаясь к Ольге.
«Д-дура… - зло подумала Ольга, - ладно эта, малолетняя дурочка… но какая же Элка ДУРА!.. Неужели ей любовь все мозги отшибла?»
- Она, Алина, часто видела тебя… Вас… в колледже – ты… Вы ведь читаешь…те там лекции, да?
- Да, читаю… по Истории Искусств, и по культуре средневековой Японии… меня приглашают… иногда… - автоматически ответила Ольга.
- Ну… вот… А когда я рассказала всё что увидела там… в замке… госпоже Элле… она чуть с ума не сошла от горя…
Ольга вспомнила – примерно полгода назад у Эллы и вправду был тяжёлый и мрачный запой… даже появляясь в Клубе, она молча сидела в углу, пила «по-мужски» стакан за стаканом чего-то довольно крепкого, не реагируя ни на что, лишь иногда бросая ненавидящие взгляды в её сторону… именно тогда Ольга отчаялась с ней примириться…
- …и госпожа Элла всё это придумала… как тебе отмстить… мы дождались моего совершеннолетия, когда я смогу подписывать всякие контракты и другие бумаги… она велела… попросила мистера Стивена… заключить со мной контракт на сутки и привести в Клуб… эта метка «рабыни по рождению» - Эрика подняла руку – такая же наклейка, что и Ваши цветочки… для того, чтоб ты… Вы мной заинтересовались… Сэр Стивен дал слово, что ничего плохого мне не сделает… пока я буду у него…
«Попробовал бы только… - мысленно усмехнулась Ольга - Элка бы его на куски порвала…»
- А почему ж вы так слабо мне отмстили – всего лишь час пресмыкания перед Стиви в нелепом виде и пять ударов кнутом – немного маловато, если вы во всём считали виноватой меня?
- Госпожа Элла... она сказала, что с Вас и этого хватит… что Вы – «просто глупая самовлюблённая сучка» и сделали это не со зла… а до этого мерзкого старикашки мы доберёмся попозже… и… - совершенно не в тему добавила она, - не такой уж нелепый у Вас был вид… Вам идёт стиль «анимэ»… зря Вы его не любите… я даже залюбовалась Вами на какой-то миг… пока снова не вспомнила об Алине… - Эрика внезапно стушевалась и покраснела, уставившись в пол, так же, как тогда, в Клубе.
- Спасибо, девочка… - Ольга внезапно поняла, что тоже краснеет, - я видела, что идёт… там, в зале, много зеркал…
Некоторое время они молчали. Внезапно Ольгу обожгла мысль, мелькнувшая ещё в самом начале разговора, и она резко спросила:
- А он – Стиви - заключил с тобой именно «контракт на сутки», ты точно помнишь?
- Да… там так и было написано – «Суточный контракт на рабыню»…
Эрика почувствовала в словах Госпожи непонятную пока ещё ей тревогу и напряглась.
- Идиотка! – Ольга чуть не подскочила, но её вновь пригвоздила к постели боль в спине, - «Суточный контракт» - это значит, что Стиви может пользоваться тобой сутки, а после этого ты переходишь – НАВСЕГДА - в собственность Клуба, который и выплачивает за него основную часть налогов за измену твоего статуса – из Свободных в постоянные рабыни! И премию Стиви, как «вербовщику»! Клубу это выгодно! Официально, тебя делает рабыней частное лицо – считается, что это ваше личное дело, вроде заключения брака – а не организация, для которой это действие – «приобретение ненаёмной рабочей силы»! И налоги для частника в разы меньше, чем налог для Клуба!
Она замолчала и добавила задумчиво:
- Вот, значит, чем промышляет Стиви… и почему так часто меняет рабынь… С поддержкой Клуба за спиной, он, пожалуй, может даже наплевать на гнев Эллы… В таком случае даже удивительно, что он… тобой не попользовался…
Пока длился этот монолог, Эрика стояла на коленях, и с лица её не сходил неподдельный испуг.
- Как же так?! Навсегда?! Не может быть!.. Он же обещал!.. что же теперь делать?! Я так и останусь здесь, в ошейнике?!
- Раньше нужно было думать! И внимательно читать, что подписываешь! – видя состояние девушки, она добавила уже мягче. - Я подумаю, что можно с этим сделать. В течении трёх суток контракт можно опротестовать – если удастся доказать, что ты не знала, что подписываешь… - и увидев вспыхнувшую в глазах Эрики надежду, поспешила её охладить – Но это трудно… У Клуба гораздо больше денег, чем у меня… и у Эллы… вместе взятых… и адвокаты гораздо лучше…
Хотя… чтобы избежать скандала, Клуб может пойти нам навстречу и взять откупные… Свободной в таком случае ты – увы – уже не станешь, но сможешь остаться у кого захочешь – у меня, или у Эллы… Подумай – это всё-таки лучше, чем быть клубной рабыней… и даже «вольноотпущенной» - я обещаю, что никогда ни кому тебя не отдам и ничем не напомню о твоём статусе… Разве что – выходя в город тебе придётся надевать ошейник… но наличие на нём моего жетона… или жетона Эллы… а она и я – не последние люди в этом городе - оградит тебя почти от всех неприятностей, грозящих рабыням и вольноотпущенным девушкам, это я тебе точно могу обещать
- Но вы всё-таки постараетесь сделать меня обратно Свободной? Пожалуйста… Госпожа…
«Вот как ты запела теперь, птичка» – подумала Ольга, впрочем, без всякой злобы, а вслух произнесла:
- Обещаю постараться. И обещаю помочь добраться до хрупкой шейки «ценителя прекрасного»
Мысленно добавив:
«…и нежной попки Стиви…»
Впервые в жизни Ольгу по-настоящему взволновали фантазии о том, что можно сделать с мужчиной-нижним… Даже - без необратимого вреда здоровью…